Автор:
Ураган
Я стою на руле. Погода испортилась. Пустынный свинцово-серый океан. Зловещее серое небо с черными, низко плывущими облаками. Ветер, дувший с юга, почти прекратился. Он то затихает совсем, то начинает свистеть в вантах и снова затихает, чтобы подуть с другого румба.
От норд-веста идет огромная, но уже ослабевшая пологая зыбь. Наверное, где-то далеко ревет шторм. Корабль кивает каждой волне, образуя по бортам орнамент из белой шипящей пены. Ветер совсем затих.
Что-то тяжелое, удушливое нависло над нами. Люди бродят по палубе вялые, обливаются потом и пьют, пьют без конца. Но жажда не утоляется.
Капитан ходит по мостику мрачный. Нежное перышко барографа беспристрастно пишет тонкую линию. Она катастрофически опускается вниз.
В начале десятого на мостик прибежал радист с белым бланком в руках. Лицо его было озабоченно.
— Этого следовало ожидать, — проговорил капитан, пробежав глазами радиограмму — Идет ураган от норд-веста со скоростью ста миль в час. Придется уходить, чтобы не попасть в центр.
Ураган! Внутри у меня похолодело. Было всего десять часов утра, но казалось, что мы идем в сумерках. Потемнело. На горизонте появилась гигантская серо-черная туча, похожая на ватный вал. Он быстро катился на нас. Внезапно пологая океанская зыбь покрылась рябью. В открытое окно рубки ворвался порыв ветра, и вдруг он загудел в вантах, все усиливая и усиливая этот хватающий за душу звук. Океан тяжело вздохнул и зашевелился, морща и выгибая свою спину. Мгновенно появились гребни.
«Началось!» — мелькнуло у меня, и я обернулся взглянуть на барометр. Стрелка показывала 730. Такого низкого давления я еще не видел никогда.
Через два часа в океане творилось что-то невероятное. Казалось, что где-то совсем рядом стреляют сотни орудий. Огромные, высотой с четырехэтажный дом, валы с длинными пенящимися, все разрушающими гребнями шли в атаку на маленький корабль. Горизонта не было видно. Только страшная зеленая стена, увенчанная белой ревущей верхушкой, грозила подмять под себя судно. Еще минута — и все будет кончено…
Волна подкатывается под корпус, пароход оказывается на вершине, бешено вращаются оголенные винты; еще секунда — и он катится с горы в зеленую пропасть. И снова, похожий на маленькую, но упрямую букашку, взбирается на следующую гору. Только разъяренные гребни краем переваливаются и катят тонны воды по палубе, разрушая все на своем пути. Уже срезаны поручни на полубаке, оторван приклепанный к палубе железный трап… Это еще пустяки. Не вскрыло бы трюмов! Но их крепко держат сетки из пенькового троса, добавочно положенные на люки боцманом. Страшный удар зыби. Пароход ложится на левый борт, черпает воду и не хочет вставать. Секунды кажутся часами. Но вот он медленно поднимается. Так бы и помог ему своими руками. Он похож на боксера, который получил сильный удар, но еще не нокаутирован. Потоки воды сбегают с палубы, и пароход снова влезает на волну.
Не поверю тому, кто мне будет рассказывать о том, что не страшно попасть в ураган в океане. Страшно! Разъяренный океан. На тысячи миль вокруг ни души. Никто не поможет, если что-нибудь случится с нашим судном. Только маленький экипаж своей выдержкой, умением, отвагой должен отстоять судно.
Смена. Спускаюсь в столовую. Там собрался весь экипаж, свободный от вахты. Сидят, лежат на скамейках й просто на палубе. Всем хочется быть вместе. В столовой душно и дымно. Плотно задраены иллюминаторы. Хорошо, что здесь не слышно воя ветра, товарищи рядом, и от этого как-то легче на душе. Я слышу спокойный голос помощника капитана, рассказ которого прервал мой приход. И от этого спокойного, монотонного голоса мне тоже делается спокойнее и океан не кажется таким страшным. Нужен, очень нужен такой голос в опасную или тяжелую минуту. Он поддерживает в людях бодрость и заставляет забывать о настоящем. В дверях показывается боцман. Против обыкновения, он серьезен: — Ребята, барометр медленно пошел вверх. Я только что был в кают-компании и смотрел сам. Океан продолжает неистовствовать, но мы повеселели. У нас надежный пароход, а ветер не будет дуть вечно.
