Автор: Перед вами текст изложения по русскому языку «В родном доме». Текст предназначен для учеников 10 класса.
В родном доме
Есенин с детства любил ветры. Они будоражили кровь, томили и звали куда-то. И сейчас, шагая по улице, придерживая картуз, он поглядывал на Оку, вдыхая запах свежих трав.
Чем ближе подходил он к родному дому, тем радостнее было на душе. Это ощущение всегда появлялось перед тем, как встретиться с матерью. Сколько он передумал о ней, живя вдалеке от родных: вечером, перед сном, она склонялась над ним, она являлась ему днем, на уроках, стояла рядом во время церковных служб. И там, в отдалении, в одиночестве, он любил ее до мучительной тоски, и в такие минуты он ощущал себя маленьким, в разорванной рубашонке, в синяках и царапинах, и пронзительно ясно чувствовал прикосновение ее. рук, нежных и исцеляющих…
А вот и дом. В избе было пусто. Вдруг выбежала сестренка Катя, босая, в длинном платье, увидела брата, вскрикнула, округлив в изумлении глаза:
— Ой, Сережа! — бросилась назад и там же, за двором, в саду, опять закричала:
— Мама! Сережа приехал! Иди скорее!..
У Есенина не было силы дожидаться, пока появится мать, и он быстро пошел ей навстречу. Отворил калитку, шагнул в садик. Цвели вишни, стоявшие вдоль изгороди сплошной гривой. При легком ветерке лепестки, отрываясь, плавали в воздухе, сверкая на солнце, медленно устилали землю. Мать стояла у вишен, ждала.
— Сереженка, сыночек! — сказала она, обнимая его. — Приехал!
Он целовал ее в щеки и в глаза, поднес к губам ее руку с вздувшимися венами. Они направились к дому. Проходя мимо амбара, Есенин спросил:
. — Как мой особняк, в порядке?
Мать бегло взглянула в открытую дверь амбара.
— Прибралась к твоему приезду. А может, в избе спать станешь, сынок? Хоть тут лучше, тише.
Есенин перепрыгнул через высокий порог амбара. Знакомый полумрак и прохлада. Между ларями приткнулся деревянный топчан, на нем матрас, набитый соломой, подушка, одеяло из лоскутьев, похожее на весеннюю лужайку. Ближе к двери, к свету, стол, сколоченный из досок, рядом — табуретка. Пахло зерном, зеленью веток, накиданных на выскобленные половицы. Здесь было уединенно и уютно, и этот уют будил воспоминания детства. Есенина потянуло тут же сесть и писать. Он положил перед собой неспокойные свои руки, судорожно пошевелил пальцами: дайте карандаш — и сейчас же побегут строчки:
Заиграй, сыграй тальяночка, малиновые меха.
Губы его беззвучно шептали слова.
Мать с тревогой следила за сыном — он, кажется, позабыл, где находится. Ее пугал его незнакомый, отрешенный взгляд, как бы чужой. Катя тихонько подергала мать за юбку, недоумевая, что с братом.
— Сынок, — позвала мать, — ты так и не бросил баловство это, стихи свои?
Она смотрела на него с состраданием, как на больного. Он порывисто обнял ее за плечи, прижался щекой к ее виску:
— И не брошу, мама. Никогда!
Мать поняла, что сына уже не зауздать, не стреножить, что он поступит так, как захочет, и погладила его голову: «Ну, да ладно, на все воля божья».
