Автор: Перед Вами сочинение для 8 класса на тему «Роль цвета в рассказе Бабеля «Переход через Збруч».
Текст сочинения.
Я мало знаю о жизни и творчестве И. Э. Бабеля, очень мало, ведь в восьмом классе его почти не изучают! Но на одном из уроков литературы мы читали рассказ этого автора «Переход через Збруч», и он поразил меня. Поразил многим: и странным, непонятным спокойствием, с каким Бабель описывает жестокость происходящего, и яркой символичностью повествования.
Все помнят этот рассказ: арьергард красной конницы переправляется через реку, вступает во взятый накануне город, герой ночует в разгромленной квартире рядом с мертвым евреем, и в конце — ужасное откровение беременной женщины о ее убитом отце…
Страшный рассказ. Он запоминается, его видишь: шумное и нестройное скопление людей на пыльной дороге, великолепный пейзаж солнечного полдня, переправа через бешеные воды Збруча, жуткий ночной кошмар героя, страшное описание погибшего старика… Сцены рассказа стоят перед глазами.
«Переход через Збруч» необычен, и для меня он необычен прежде всего своим цветовым решением. Если рассматривать особенности цвета в рассказе, создается впечатление, что краски говорят с читателем, несут ему важную информацию, оттеняют, подчеркивают все происходящее.
Первый пейзаж в рассказе малозаметен, но так удивителен, что его хочется перечитывать бесконечно:
«Поля пурпурного мака цветут вокруг нас, полуденный ветер играет в желтеющей ржи, девственная гречиха встает на горизонте, как стена дальнего монастыря. Тихая Волынь изгибается, Волынь уходит от нас в жемчужный туман березовых рощ, она вползает в цветистые пригорки и ослабевшими руками путается в зарослях хмеля».
…Пурпурный цвет маковых полей, густой, торжественный, степенно-королевский, словно перекликается с нежным зеленовато-золотистым оттенком зарослей ржи. Эти краски, разлитые до самого горизонта, дополняют и уравновешивают друг друга, образуя гармоничное, радостное сочетание. Стоящие вдалеке белоснежные березовые рощи окутаны сверкающей дымкой тумана, и его серебристо-молочный матовый блеск манит своей сказочностью и чистотой.
По этим праздничным полям и разноцветным пригоркам медленно и спокойно текут голубые прозрачные воды реки, и даже в названии ее — Волынь — чувствуется неспешность и ленивость.
Бабель умеет «подать» читателю цвет и без «цветовых» эпитетов: «Девственная гречиха встает на горизонте, как стена дальнего монастыря». В воображении рождаются ассоциации с чем-то чистым и светлым, и представляется молочно- белый цвет с праздничным розоватым оттенком. (Я узнавала: именно так и цветет гречиха!) Бабель оставляет читателю возможность прочувствовать, представить все самому…
Этот пейзаж словно застыл безмятежно и тихо под свежим дыханием ветра, доверчиво открывая нашему взгляду все свое нежное очарование. Он дышит покоем и тишиной, а прозрачный воздух пронизан золотистым солнечным светом. Пастельные спокойные тона и чистое великолепие природы напоминают классические картины прошлого с их живыми, естественными оттенками. Этот пейзаж — может быть, помимо воли автора — становится для читателя символом старой дореволюционной России с бескрайними просторами ее степей и полей…
И вдруг— мгновенно! — все разрушено, растерзано, смято. Второй пейзаж накатывается так стремительно и безжалостно, что безмятежная живописность первого стирается, пропадает полностью:
«Оранжевое солнце катится по небу, как отрубленная голова… Запах вчерашней крови и убитых лошадей каплет в вечернюю прохладу. Почерневший Збруч шумит и закручивает пенистые узлы своих порогов… Река усеяна черными квадратами телег, она полна гула, свиста и песен, гремящих поверх лунных змей и сияющих ям».
Впечатление ошеломляющее…
Не сразу заметишь, что это описание длящееся, «протяженное во времени»: день — вечер — ночь. Все происходящее спрессовано, сгущено, при этом акцентируется каждая деталь.
Описание природы строится на контрасте — и смысловом, и цветовом: «Запах вчерашней крови… каплет в вечернюю прохладу», «величавая луна лежит на волнах… Кто-то тонет и звонко порочит Богородицу». А вот цветовой контраст: «нежный свет загорается в ущельях туч…». Эти отсветы заходящего солнца — словно отголоски чего-то далекого, чистого, уходящего среди надвигающейся грозы. Прямая параллель с исчезнувшим в прошлом солнечным полднем и черными, хмурыми тучами настоящего.
Перед нами сейчас — бурлящее течение реки Збруч, само название которой (вслушайтесь!) скрывает в себе нервную, необузданную силу. На взбитых порогами чернеющих потоках «лунные змеи» отражаются светящимся блеском, придающим бешеному течению что-то мистическое, колдовское. Волны горят фосфоресцирующим, неестественным сиянием. «Черные квадраты телег» разбивают поверхность Збруча на рваные части. И вся река буквально гудит и взрывается («полна гула, свиста и песен»), воплощая собой хаос, дисгармонию.
Описание переполнено, насыщено цветом, но цветом концентрированно-темным, мрачным, страшным. Бабель подчеркивает густоту, сумрачность, разлитую в воздухе: «Запах вчерашней крови… каплет в вечернюю прохладу». Цвета производят гнетущее, тяжелое впечатление, которое еще усиливается подчеркнутой разорванностью, беспорядочностью контуров.
Здесь словно скрыта жестокая, разрушительная энергия, сила. Этот символ разлома и хаоса — символ времени, о котором писал Бабель… Сцена эта, являющаяся эмоциональным центром рассказа, отражает хаос, что творился тогда в стране, неопределенность будущего и кошмар настоящего,— в черных, пугающих тонах.
Читателя захлестывает эта наэлектризованность, чрезмерная насыщенность цвета — и как ошеломляет следующий абзац! Ошеломляет… полным отсутствием красок.
Здесь — быт: описание разгромленной квартиры и ее обитателей — евреев, ночи, что герой проводит в этой квартире. Быт — бесцветен. Бесцветен — потому что мертв («Все убито тишиной»). В нем нет жизни, настоящей жизненной силы, а значит, нет и красок!
Живет только природа, но живет как-то странно, неестественно: «Луна, обхватив синими руками свою круглую, блещущую, беспечную голову, бродяжит под окном». Перед глазами: зыбкий, нереальный образ, и цвет его — сияющий, блестящий, синий, по-сумасшедшему яркий — отражает неуспокоенность и ужас лунной ночи.
И в такую кошмарную ночь — жуткий тяжелый сон героя, сон пророческий: «Начдив шесть… гонится на тяжелом жеребце за комбригом и всаживает ему две пули в глаза. Пули пробивают голову комбрига, и оба глаза его падают наземь». Здесь — будущие «распри» среди победителей революции, да и судьба самого Бабеля: 27 января 1940 года он был расстрелян. Расстрелян теми, кому был глубоко предан,— чекистами…
Во всей основной части рассказа — всего два цветовых эпитета («два рыжих еврея» и «синяя кровь»). И опять контраст: рыжий — на полном бесцветье, сумрачности; кровь — синяя. Цвета безоттеночны, грубы, неприятны. Тусклость и мертвенность красок усиливается сравнением: «синяя кровь лежит… как кусок свинца». Нет блеска, нет света, нет энергии в этих скудных цветах. В описаниях быта отсутствует цветовая гармония, жизнь — безлика, лишена натуральных оттенков, лишена полностью своей естественности и жизненности. ..
Анализируя «Переход через Збруч» сточки зрения цветового решения, мы видим в нем три смены картин: нежные и чистые пастельные тона первого пейзажа, второй пейзаж — в его динамичности и насыщенности густым, глубоким цветом, и третий — серый, бесцветный, какой-то безжизненный. Цвет несет в рассказе эмоциональную и смысловую нагрузку. Цвет символичен — в нем столкновение эпох: исчезновение уравновешенности, гармонии, чистоты и разлом, хаос надвинувшегося… Хаос ведет к уничтожению радости, созидания жизни, ведет к отсутствию красок, мира, счастья, отсутствию самой жизни — к смерти.
Так через цвет можно почувствовать, ощутить мир рассказа И. Э. Бабеля «Переход через Збруч».
