Текст изложения «На выставке» – Русский язык – 9 класс

Перед вами текст изложения по русскому языку «На выставке». Текст предназначен для учеников 9 класса.

На выставке

Это было в 1893 году. Был чудесный, яркий весенний день перед Пасхой. В залах Московского училища устраивалась очередная выставка передвижников. Всюду царило оживление. Стук молотков, визг некоторых гвоздей, выдергиваемых из ящиков, говор рабочих, голоса художников— все это сливалось в непрерывный гул. Отовсюду приехали гости и давали советы насчет развески картин. Как начинающий, мало еще известный художник, я робко жался где-то в стороне. Моя картина уже висела на месте, и я собирался уходить. Вдруг по зале пронеслось: «Сейчас приедет Толстой», и в то же время ко мне подошел К.А. Савицкий: «Как хорошо, что вы здесь. Сейчас здесь будет Лев Николаевич. Он ежегодно перед открытием посещает нас. Ну, куда вы? — воскликнул он, заметив, что я рванулся к выходу, и удерживая меня за рукав: — Да бросьте Вашу робость! Он такой простой и обходительный. Вот увидите!»

Между тем Лев Николаевич в передней уже снимал пальто. Старшие художники засуетились, бросились к выходу встречать его. И вдруг все стихло. «Кто-то» шел. «Что-то» необычное продвигалось из двери в зал. Невидимый за спинами товарищей, я впился в Толстого глазами. В блузе, заложив руки за ремень, своей особой походкой, точно скользя и едва поднимая над полом ноги, Толстой словно несся, приподняв голову и слегка подаваясь вперед верхней частью туловища. Быстро, бодро и легко шел он, выражая собой одно устремление вперед. Потом, впоследствии, я узнал, что ему было крайне не по себе, неловко, как всегда, в толпе, на глазах, в центре внимания, и потому он избегал многолюдных собраний.

Любезно поздоровавшись с художниками, Толстой вдруг зорко, точно сверля глазами пространство, стал разглядывать картины. И вдруг я почувствовал: его ласковость, его доброта — результат духовной работы над собой и над обузданием громадного темперамента. Я видел вспышки и блеск молнии, я видел грозу с рокотавшими за тучами, заглушенными раскатами грома.

Осмотр выставки начался. Во время осмотра выставки, отделяясь от сопровождавших Толстого художников, автор того или иного произведения давал объяснения и выслушивал в ответ слова Толстого — его впечатления, его соображения. Но вот они приближаются к моей картине… Я задыхался от волнения. Что, если он осудит ее, да еще при других? Куда я денусь от стыда и горя? Но сила, превышавшая страх, влекла меня за подвигавшейся группой. Сейчас разорвется сердце. Мгновение — и они перед моей картиной. ««А это», — говорит Савицкий, идущий рядом с Толстым, — это «Дебютантка» Пастернака, молодого художника нашего», но не успел он произнести последние слова, как Толстой с каким-то оживлением прервал его: «Как же, как же, мне знакомо это имя, я слежу за его талантом».

Я вздохнул, как приговоренный, внезапно узнавший о помиловании. Теперь я уже не знал, куда деваться от чрезмерной радости, от стеснения. «В таком случае, позвольте мне представить Вам самого автора, он здесь», — проговорил Савицкий, и мгновенно кольцо вокруг Толстого рассеклось, и я очутился перед ним — обаятельным, светозарным. Не помня себя, расстроенный, стоял я перед ним, и ладонь крупной отеческой руки — я помню ее теплоту и мягкость — пожимала мою руку.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *